часть пятая http://www.moya-planeta.ru/reports/view/belaya_zhenshhina_v_plemeni_chrnyh_masai_chast_5_tanzaniya_16445/#comment_39599

Будни масаи мне на удивление

Я постоянно раздавала детям конфеты, хоть в деревнях, хоть в лесу. Только конфеты и были в местном "сельпо"! Печенье тут не продавали, видимо считали излишеством. Зачем печенье? Лепёшки есть!
Деревенские мусульмане меня не обижали, а женщины в шутку просили подарить им мои ноги, что бы так же ходить по 7 км. туда и 7 км. обратно. Однажды меня застал на дороге сильный дождь, я спряталась под деревом не успев дойти до деревни. Видела, как жители призывно махали руками на высоком бугре, но я не могла даже двигаться, ураган валил с ног и рвал зонт из рук. И тут вижу, ко мне бежит человек с окраины. Мужчина принёс с собой кусок полиэтилена, и мы вместе рванули обратно. Там в одном из домов я переждала непогоду. Населению очень нравилось, если хоть что-то говоришь на их родном языке. Поэтому постепенно приобретала доброжелательное отношение от людей.
Я совсем не боялась ходить одна через лес, даже если в дороге заставала ночь, вернее ранний вечер, который смеркается уже в шесть часов. Пару раз такое случалось, но с собой всегда был фонарь. Днём часто встречались масаи, которые уже меня знали, гнали коров то на продажу в город, то наоборот купленных. А если меня не знали, то сразу и знакомились. Мусульмане работали на кукурузных полях, им я тоже примелькалась. Иногда мне выпадали попутчики.

В лесу ближе к ночи ревели обезьяны. Да и вокруг моего дома их хватало. Наши собаки чутко на них реагировали, устраивая ночные гонки по лесу. Так же говорили, что в окрестностях живёт леопард, но на тропу или к людям не выходит. Дикие животные обходят дома масаи стороной, как будто бы знают, что этому народу разрешено охотиться на них в заповедниках. Мой лес, где жила, думаю, являлся частью заповедника озера Маньяра. Я часто слышала это название.
Однажды я сидела у своего дома. Жёны делами занимались, а дети вокруг меня по земле расселись.

Монти был в лесу и вдруг, вся округа огласилась его дикими воплями.
Думала "наших" бьют, или змея напала. Призывные крики, неведомые мне, рассыпались по лесу. Тут же прибежали подростки, бросив своё стадо в лесу. С испуганными лицами что-то второпях рассказывали. Масаи из домов выбежали на зов и, схватив мачете, бросились в лес. Казалось, что они летели, едва касаясь земли. Длинные мускулистые ноги в высоком прыжке просто зависали в воздухе. С лёгкостью переметнулись через кустарник и исчезли в чаще. А Монти всё кричал и кричал уже с другой стороны. Женщины и дети на опушку выскочили, в ответ издавая странные возгласы. Думаю, давали понять, что все мужчины побежали к нему.
Я испугалась беды, и вслед за мужчинами в лес рванула, а там уже с окрестных гор масаи толпой "летят" в развивающихся платьях и мусульмане с ружьями. Решила, что война масайско — мусульманская началась, но бежавшие люди пояснили, что гонятся за большим животным. Оказалось, Большой Куду по неосторожности зашёл во владения людей. У масаи свои позывные на всякую ситуацию в лесу. Этого я не знала. Настоящие дети леса. Невероятная гармония с природой просто поражала. В любой ситуации они знали, как себя вести.
В тот день Большому Куду не удалось скрыться. Огромная антилопа, весом 250 кг. была настигнута за 10 км. от нашего дома. Это прыгучее животное, размером с мощного быка, люди преследовали до конца. Винторогий самец с красивой полосатой шкурой и лохматой холкой, был убит. Вообще животное стадное, но этот был самцом — холостяком. Видимо, находился в поиске самки, что свойственно Большим Куду. (Армало — на яз. масаи)
К вечеру вернулись счастливые масаи. Принесли кусок мяса, а вслед за ними мусульмане притащили тяжёлую шкуру, намотанную на палку в виде коромысла. Я спросила про животное, оказалось, что его уже разделили на всех мусульман и масаи. В общем, кому хвост, кому голова. Нам досталась шкура и большой кусок от быка.

В тот же вечер всем раздали по кусочку мяса, похоже оно было на говядину, но жёсткое. Масаи мясо долго не варят, поэтому я не впечатлилась, а только попробовала из любопытства.
Со шкурой разобралась Эста. Состригла холку, по периметру сделала надрезы, а женщины приготовили острые колышки. Шкуру натянули на колышки, через три дня она высохла. Жёсткая стала и не гнущаяся.

Жёны намазали её специальным составом от насекомых, выровняв края, отнесли в дом. На ней потом спали дети.

***
Масаи о коровах знают всё. Испытывают к ним самые нежные чувства. Взаимопонимание человека и животного находится здесь на астральном уровне. Мужчины не уйдут из загона, пока каждую не погладят и не осмотрят. Все животные чистые, привитые от болезней, с проставленным личным клеймом. Режут их только в особых случаях. А в основном мужчины ими любуются.
О них заботятся, как о собственных детях, а может ещё и лучше. Масаи скорее купит нужные препараты для животного, чем лекарство для себя. Поэтому на всех базарах и в мусульманских деревнях изобилие ветеринарных магазинов. Но базары — маркеты существуют не только для покупки и продажи коров с козами. Они ещё и для развлечения. Всякий раз я ездила на эти базары с кем-либо из знакомых. Они проходили раз в неделю в одной из близлежащих деревень. Туда съезжались все жители из дальних мест. По такому случаю открывались дополнительные автобусные маршруты по главной дороге, до которой ещё надо было пройти 2 — 3 км лесом, минуя манговые рощи. Преодолеть такой сложный путь мог только тот, кому страстно хотелось кутежа. Мне очень хотелось, да ещё кому-нибудь из знакомых и мы с вечера договаривались о предстоящем походе, обещавшем знатное веселье. Выходить надо было ранним утром. Пока до дороги дойдёшь, потом транспорт надо дождаться, да ещё и доехать до самого базара, так и опоздать к представлению можно.
Первым таким походом, стал поход в д. Сунья, которая находилась за 12 км. от того места на дороге, где нас забрал транспорт. В то раннее утро масаи постучали в мою дверь посохами. Я быстро собралась, и мы пошли по ещё тёмному лесу, освещая путь фонарями. Тропы, как таковой не было, люди вели меня сквозь чащу, придерживая ветви и интуитивно определяя направление. Это не была привычная мне тропа, по которой курсировала за минералкой, это был сложный маршрут среди колючих кустов и высоких деревьев.
Когда начало рассветать, то солнцем лес озолотился, идти стало легче. Под манговыми деревьями трава была усыпана плодами. Я набрала по ходу манго, но среди зрелых плодов было много зелёных, кем-то надкусанных и, конечно же, испорченных. Думала, что это дети масаи всё перепортили, а оказалось обезьяны! Эти беспардонные существа, сидя на дереве, таким образом проверяют манго на зрелость и если оно жёсткое и кислое, то просто бросают его вниз.
Уже подходя к главной дороге, мы вдруг попали в тучу термитов. Крылатые крупные муравьи кружили беспорядочным роем, усаживаясь на нас, ползая по одежде, волосам, телу. Мне трудно передать тот ужас и брезгливость, который я испытала, а масаи просто укрыли голову и лицо своими накидками, претерпевая сущий кошмар. Я неистово от них отряхивалась, надеясь скоро выйти из роящейся тучи насекомых, но их были миллионы и это термитное нашествие было и там, на большой дороге, где предстояло ждать транспорт. Транспорта долго не было, я, измучившись, ходила вдоль дороги то в одну сторону, то в другую, присесть было не возможно на то бревно, которое, видимо, здесь лежало специально для отдыха, определяя остановку. Насекомые ползали по земле, по деревьям, кустам, траве и по сухому бревну, на которое уселись масаи, стряхивая термитов со своих голых ног.
Когда показалась легковая машина вдалеке, столбом закруживая красную пыль, я уже готова была остановить её любым способом. Выскочила на дорогу и жутко жестикулировала руками. Водитель остановился, не понимая откуда в этих дебрях появилась белая женщина, но тут мои масаи подошли и водитель успокоился. В машине сидели две женщины, держа на коленях корзины с фруктами. Термиты полезли в окна машины, водитель всё понял, быстро перетащил корзины в багажник, бесконечно себя отряхивая. Мы забрались в машину, как тонущие в спасательную шлюпку и погнали по ухабистой дороге, подпрыгивая, всё ещё долго выбрасывая за окно ползающих в машине насекомых. До сих пор при воспоминании о том кошмаре моё тело судорожно передёргивается. Противнее ситуации не было даже в лесу у водопада Кимани, когда я со своими танзанийскими друзьями, в предыдущую поездку, попала в рой мух це-це, которые могли закусать нас до смерти.
До базара мы добрались. Вся Сунья была заполнена масаи и их животными. Многие обладатели красных клетчатых накидок уже были здорово навеселе. Повсюду были устроены загоны для животных в колючей ограде.

Специально в тот день устраивались традиционные представления, спектакли под открытым небом. Это что-то вроде праздника, зрелищно и колоритно. Участники в костюмах различных племён Африки сражались с мачете и луками под всеобщие возгласы одобрения. Народ плотным кольцом обступал площадки, видно уже и сами африканцы забыли, как это было.

Разыгрывались призы и проводились конкурсы. Всё сопровождалось поеданием мяса, которое жарили тут же у костров и излишним возлиянием спиртным.

Повсюду за колючей оградой загонов продавали и покупали животных. Но, кроме того, продавалась ткань для национального платья, уже готовые украшения, посуда. Соль, насыпанная горками, расходилась порциями. Там я приобрела на всякий случай ложку, которой мне очень не хватало, что бы есть рис и красное одеяло для прохладных ночей. Кило крупной поваренной соли для себя и масаи. Большой фонарь на крючке, стал самой желанной покупкой с рынка.

Повсюду встречались "наши". А слепой масаи Аргелеси, на всех рынках попадался мне на глаза. Всякий раз его водил за посох кто-либо из престарелых друзей. И каждый раз я давала ему на выпивку, за то, что любое расстояние он готов был преодолеть, что б слегка "потусить" с народом. Он целовал мою руку и смеялся, пытаясь потрогать ещё и лицо, как все слепые люди. Я сторонилась, чувствуя себя не ловко. Все его поводыри знали меня в лицо и в каждый базар легко находили, ведя за посох Аргелеси. Они не просили денег, будучи уверенными, что угощение им обеспечено. Старики масаи пили напиток, напоминавший брагу, большими кружками. Его привозили мусульмане в пластмассовых синих бочках, и, расставив вокруг несколько "походных" стульев, натягивали тент. Получалось подобие летнего кафе.
Любопытные ходили за мной толпой, а вдоволь насмотревшись, отставали. Мало кто видел белых в своей жизни. Это всё равно, как если бы приехал масаи в красных накидках, в серьгах и браслетах, да ещё с мачете в российскую глубинку и прошёлся бы по улице. Смотрины были свойственны не только рынкам, но и на улицах деревень, в своей общине, на реке, даже на лесной тропе я подвергалась тщательному осмотру со стороны встречных.
Женщины приветствовали меня на языке масаи: "Такуэньё", я отвечала "Ико". У мужчин совсем другое приветствие: "Супаи", ответ "Апа". Люди меня трогали за руки, за волосы, при этом просили снять шляпу, рассматривали лицо. Я не всегда была тактична, иногда старалась проскочить мимо.

В гостях у Мануэля

В один из дней приехал Мануэль на своём, сверкающем огнями, мотоцикле. Тот самый Мануэль, который привёз меня в "мою" общину. Пригласил в свою семью погостевать. Ехать было далеко, сначала до д. Лингатеи, где он встретил меня в первый раз, затем 12 км. в лес к далёкой горе. Дорога была песчаная, колёса вязли и нас заносило. Когда добрались, то женщины и дети его семьи встретили нас первыми. Их было очень много. Даже побоялась, что на всех конфет не хватит, купленных заранее. Да и вообще, конфеты всегда имела при себе. Дети подставляли голову, приветствуя, а женщинам я протянула руку. Среди них была жена Мануэля, которая, видимо по случаю моего приезда, надела украшения даже на голову в виде бисерной шапочки.

Мануэль показал свой дом, куда вслед за нами набилась куча народу, и достал альбом с фотографиями, что для масаи большая редкость. Но если учесть, что он работал на острове Занзибар, где туристический конвейер не останавливается никогда, то удивляться не стоит. Многому научишься поневоле!
Показывая снимки, рассказал очень странную историю. Работал с туристами, танцевал танцы масаи и прыгал выше всех. Думаю, что многие слышали о прыжках в высоту во время исполнения танца воинов. Это совершенно уникальное зрелище восхищает. Итальянская семейная пара приходила на его концерты. Колоритная причёска, длинная коса, стильные украшения в волосах действовали на женщин магически. Однажды ночью к нему пришла итальянка без мужа и призналась в любви. Ответил, что она замужем и должна быть со своим мужчиной. Итальянцы уехали, а он остался.
Прошло два месяца, и вновь появилась та женщина, но уже одна. Она развелась со своим супругом в Италии, вернулась на Занзибар и вскоре стала женой Мануэля. Они приехали в его общину. Её хорошо приняли и сыграли настоящую свадьбу по всем законам масаи. Самое ужасное, что она прошла обряд обрезания. Уезжала и приезжала, живя по месяцу с масаи, но, видимо, разным культурам не суждено было ужиться. На память ему остался альбом с фотографиями. Очень поучительная история.
Моя русская подруга Елена, что живёт в Танзании, после редких телефонных разговоров со мной, в которых я рассказывала о своей жизни в лесу, просто диву давалась, как я всё это могу пережить. А я не переживала, я жила. Она мне посоветовала посмотреть фильм "Белая масаи", но я могла его увидеть только дома, в России. Так вот, когда я сказала Мануэлю, что существует такой фильм, то он в шутку ответил, что его сняли по сюжету его любви с итальянкой. Так разительно совпадали события. Фильм правдоподобен до мелочей, даже мысли масаи сродни тем, которые наблюдала и я.
После знакомства с домом Мануэля, мы отправились в лес, где собралась мужская половина его большой семьи. Тут зарезали не одного козла, а трёх. Отец семейства имел шестерых жён и 45 детей! Старый масаи считался богатым человеком и имел огромное стадо.

При этом был пьющим человеком, и каждый день ходил в д. Лингатеи за 12 км. Там он к вечеру набирался окончательно. Всякий раз сыновья привозили его домой на мотоцикле. Но сегодня по случаю моего приезда все были в сборе, думаю, из чистого любопытства.
Два старших брата Мануэля говорили на испанском и английском языках. Сказывалась многолетняя работа с туристами. Жалко, что не на русском! Хотя не знаю, смогла бы я без труда, на тот момент, общаться на родном языке? (Я всегда сочувствую синхронным переводчикам, когда мгновенно и бесконечно требуется перестройка мыслей на нужный язык. Испанский язык считаю своим вторым языком, близким и понятным, удобным и привычным, но с братьями Мануэля говорила только на английском, который на тот момент мне был более близок.)
После того, как власти потеснили масаи с их исконных земель, построив эколоджи и бунгало в саване, им пришлось менять образ своей жизни. Многие сейчас работают охранниками в дорогих отелях, так сказать для экзотики. Молодёжь танцует для белых туристов свои "прыгучие" танцы, потешая тем самым европейцев и получая за это мизерную мзду. Эта учесть не миновала семью Мануэля, но трагизма ситуации пока никто не ощущал, только гордость за приобретённые знания и за познание сторонних языков. Неизвестно, как ещё всё откликнется.
Семья Мануэля всё прибывала. Мужчины с мачете появлялись отовсюду. В центре поляны несколько человек занимались приготовлением супа. Дали попробовать и мне. Но как это можно есть? Совершенно не возможно! Смешивалось молоко, кровь животного, кукурузная мука и отвар корней деревьев. Бело — розовая жидкость в кастрюле взбивалась палкой — рогатиной, потом процеживалась и разливалась по кружкам.

Мужчины с явным удовольствием пили эту смесь. Почему они называли это супом, я не знаю, видимо из-за крови козла. (Суп, чай, мама и некоторые другие слова на суахили произносятся так же.)
Снова мясо жарили на кольях, и меня угощали. Масаи, как обычно, ели мясо полусырое, а мне доставалось самое прожаренное. После трапезы Мануэль принёс термос с горячим молоком, которое приготовила его жена. Запивать молоком мясной обед — это удовольствие выше среднего. Такое благостное состояние я ощущала только здесь и мне совсем не понятно, почему у себя дома я кажется, никогда не испытывала подобных ощущений.

А перед моим отъездом женщины надели мне браслеты на обе руки. Как-то незаметно я обросла украшениями, которые звенели и сверкали, обращая на себя внимание встречных.
Отцу семейства Мануэля, прощаясь, дала 10000 шил. Так с тех пор, встречаясь со мной в главной деревне Лингатеи, тряс мою руку и не отпускал в надежде на угощение. Всякий раз говорила ему, что он богат, а у меня не то, что коров нет, даже обычной козы не имеется. Тот пьяно смеялся, довольный эпитетом, приятно ведь, когда о твоём богатстве говорят даже русские! Несколько раз ему приходилось меня угощать, раз уж у меня и козы нет!

седьмая часть http://www.moya-planeta.ru/reports/view/belaya_zhenshhina_v_plemeni_chrnyh_masai_chast_7_tanzaniya_16555/